Утро Судного Дня - Страница 102

К оглавлению

102

Я пожал плечами. Некорректно поставленный вопрос.

- И все-таки ты расскажешь, - сурово произнес дед. - Причем не мне.

- А кому? - насторожился я.

- Мне, - раздалось за моей спиной.

Я обернулся, как ужаленный. И вытянулся стрункой. Государь.

- Ваше Величество!

- Андрей Алексеич, можно тебя попросить оставить нас вдвоем? - произнес Государь.

- Да, Ваше Величество. - Дед слегка поклонился и вышел, успев шепнуть мне на прощание: - Чуть не забыл. Красавица твоя у меня живет. Уже по-русски болтает.

Государь дедово кресло занимать не стал. Сел на диванчик у окна, показал на стул напротив, садись, мол.

Я сел. Своеобразное ощущение - сидеть в присутствии Государя.

- А ты действительно помолодел, Артём Грива, - сказал он.

- Ваше Величество, я не знаю, как так получилось.

Если бы знал...

- Есть такое слово - чудо, - сказал Государь.

- Ну не то чтобы чудо. Есть одна фирма в Гонконге...

- Знаю, - перебил меня Государь. - Мне предлагали.

- И - вы?!..

- Я отказался. Мне довольно того, что Богом отпущено.

- Меня-то не спрашивали, Ваше Величество, - смущенно проговорил я. - К сожалению, я не имею права об этом рассказывать. Я поклялся...

- Можешь. Мне - можешь, - Государь улыбнулся.

Эту улыбку я помнил с детства. Именно так он улыбался на гало-портрете в моей детской. В углу - маленький иконостас, на стене напротив окна - Государь. Правда, на том портрете волосы Государя еще не были седыми.

- Мне - можешь, - сказал Государь. И добавил торжественно: - Именем Господа нашего освобождаю тебя от всех клятв, кроме дворянской присяги!

Я склонил голову. Государь - глава нашей Православной церкви. Выше него - только Господь. Его именем Государь всея Руси Александр Четвертый мог это сделать.

- Теперь честь твоя не потерпит урона, если ты захочешь поделиться со мной тем, что знаешь, - уже обычным голосом продолжал Государь. - Если захочешь, - повторил он. - Я тебя не неволю, Артём.

Я чувствовал, что Государь говорит искренне. И еще я знал: Государь предоставил мне выбор, потому что был уверен во мне. В том, что я, принимая решение, буду руководствоваться не собственной выгодой, а интересами моей страны. Так же, впрочем, как любой русский дворянин. Это был высочайший уровень доверия. Я могу промолчать. И никто меня не упрекнет. Никто не скажет: ты должен! Скорее всего, никто, кроме нас двоих, об этом даже не узнает.

Но я-то буду знать. И Государь. За мной останется долг, который мне, скорее всего, никогда не удастся вернуть.

И все-таки я колебался... Слишком много было в моей истории такого, во что очень трудно поверить. Поверит ли мне мой Государь?

Я встал и поклонился. И сказал честно:

- Благодарю, Ваше Величество! Я готов рассказать все, но не знаю, поверите ли вы мне...

- Я постараюсь, - со всей серьезностью произнес Государь.

Я говорил несколько часов. С самого начала. С того дня, когда заглянул в выжженное в бронированной двери отверстие и увидел существо, возникшее ниоткуда.

Это был долгий рассказ. Я рассказывал подробно, особо останавливаясь на том, что считал более важным. Собственные выводы старался свести к минимуму. Только факты. Государь прерывал меня крайне редко. Один раз - распорядившись, чтобы нам принесли поесть, второй - когда я рассказал о нашем разговоре с дядей Колей, случившемся в позапрошлом июле. Когда тайный советник сказал мне: «Государя здесь представляю я». Рассказывая об этом эпизоде, я попросил Государя снисходительно отнестись к словам начальника Управления по связям и не использовать сказанное мной во вред его карьере.

- Не беспокойся, Артём, - ответил Государь. - Я уже освободил его от обязанностей руководителя Управления. Он прекрасно справлялся со своей работой в спокойные времена. Сейчас это ему не под силу. Кроме того, я объединил все структуры, которые занимаются «ифритом» и взаимодействуют с Международным координационным Центром по исследованию «ифрита», в единую систему и попросил твоего деда ее возглавить. Он согласился.

Теперь мне стало понятно, почему дед теперь обитает здесь, во дворце, а не в своем уютном доме. И почему меня встречал дядя Коля. Дед снова взял его к себе. Впрочем, это было не важно.

Я продолжил свой рассказ. Когда я дошел до моего путешествия в прошлое, Государь прервал меня в третий раз.

- Ты уверен, что это было на самом деле? - спросил он.

Я кивнул.

- Продолжай, - разрешил Государь, и я продолжил.

Кое о чем я умолчал. О том, что, по-моему, касалось только меня и Даши.

И о том, кто помог мне бежать с базы «Алладина». Не то чтобы я не доверял Государю... Но я слишком хорошо знал технические возможности моих бывших коллег. И помнил, как мой алладиновский браслет-коммуникатор игнорировал самые продвинутые русские «глушилки». Вот почему я умолчал об Ирландце и Хокусае. Я сказал, что бежал сам. Повинуясь некоему мистическому импульсу. Зато причину появления «открытого коридора» скрывать не стал. И разговор специального координатора Лю и доктора Сяня передал полностью. Заодно упомянув о своем чудесном умении понимать чужие языки.

Китайские происки Императора не удивили. Надо полагать, его удивило бы их отсутствие. А вот то, что я стал универсальным полиглотом, его заинтересовало. Он даже устроил мне маленькую проверку. Вызвал одного из своих лейб-гвардейцев, хакаса по происхождению, и попросил меня поговорить с ним на его языке. Как и раньше, мой дар заработал не сразу. Сначала я выслушал довольно длинный монолог по-хакасски, а потом - старинную воинскую песню, примерно на середине которой и «включился» мой переводчик.

102